|
Повесть «Три путешествия, или Возможность мениппеи» Л. Петрушевской выделяется на фоне других произведений писательницы. Здесь виден своеобразный синтез автобиографичности, авторефлексии, размышлений писательницы о собственном творчестве и своем пути в литературу, автокомментария, обращений к читателю и собственно художественное повествование. «Возможность мениппеи…», на первый взгляд, имеет четкое трехпланное построение, представленное в форме трех путешествий. Главы так и называются: «Первое путешествие» (сочиняемый автором рассказ о предсмертном видении старого человека), «Второе путешествие» (посещение героиней разрушенного землетрясением города, как потом становится понятно, – царства мертвых), «Третье путешествие» (бешеная автомобильная гонка по ночной горной дороге). В соответствии с установленным жанровым каноном у Петрушевской так обозначаются пути в «рай», «преисподнюю» и дорога в рамках реальности. Но, во-первых, эти три плана постоянно переплетаются друг с другом, что уже размывает композиционную четкость, а во-вторых, сама граница между реальным и ирреальным все время ускользает. В результате реальность оборачивается иллюзией, а фантазия, напротив, оказывается вполне правдоподобной. Одни и те же ситуации, персонажи, образы, даже отдельные детали переходят из одной части в другую. Причем в главах, которые называются «Обращение к читателю» (их две), писательница сама обозначает сущность такого подхода: «свои жуткие, странные, мистические истории я расскажу, ни единым словом не раскрывая тайны… Пусть догадываются сами. Я спрячу ирреальное в груде осколков реальности» [27, c. 66]. Эти слова можно отнести не только к данному произведению, но и к творчеству Л. Петрушевской в целом. В главе «Жанр мениппеи» под видом тезисов будущего доклада писательница сама комментирует структуру своего произведения, да и всего творчества в целом. Это особый тип повествования, подчеркивает Петрушевская, «повествование-загадка», диалог с читателем, который понимает. А тот, кто не способен понять, расшифровать тайные коды – «не наш читатель» [27, c. 66]. Для того чтобы создать необходимую в мениппее ситуацию испытания, провоцирования идеи, Петрушевская использует не только явные средства фантастики, но и исключительные жизненные ситуации, включает в произведение разного рода нарушения и отступления от установленных норм и правил. Из трех сюжетных линий «Возможности мениппеи» две связаны с путешествиями в мир мертвых, хотя читатели (и сами герои) не сразу понимают это, а одна, казалось бы, является реальной. Речь идет о поездке в маленький приморский городок, где проходит конференция под названием «Фантазия и реальность», в которой должна принять участие героиня, она же автор произведения. Все выглядит подчеркнуто правдоподобно: ночная горная дорога к городку, пьяный, бесстрашный таксист Александр, взявшийся довезти пассажирку до места, сумасшедшая езда по извилистой опасной дороге, подготовка доклада и так далее. Однако постоянно возникает необъяснимое, интуитивное ощущение ирреальности происходящего, создается своеобразный эффект «мерцания», когда граница между реальным и нереальным становится едва уловимой, а иногда просто исчезает. Это происходит и за счет использования писательницей одних и тех же средств в описании каждого из намеченных планов. Так, дорога в отель изображена как полет «в кромешной тьме при взрывах дьявольского хохота», место рядом с водителем – «так называемое место смертника», лицо водителя «искажено гримасой гибели (складки от носа ко рту, безвольно повисшая нижняя губа)», его жена представлена лохматой «как ведьма», героиню бросает из стороны в сторону – видимо, «так нерегулярно качало пассажиров в тонущем «Титанике» [27, c. 61]. Неслучайно в данной ситуации у героини возникает воспоминание о «Божественной комедии» Данте, «который разместил своих врагов сразу в аду» [27, c. 62]. Реминисценции из этого произведения служат своеобразным связующим началом, объединяющим три путешествия в мениппее Л. Петрушевской. И в целом дантовские аллюзии и реминисценции являются сквозными в творчестве Л. Петрушевской (они встречаются, в частности, помимо «Возможности мениппеи», в таких произведениях, как «Музыка ада», в романе «Номер один, или В садах других возможностей», рассказе «Черное пальто» и др.). Исследователи творчества Данте отмечали, что «Божественная комедия» вызывает ассоциации с готическим архитектурным сооружением. На этом уровне в мениппее Л. Петрушевской также возникает дантовская аллюзия: вдруг на повороте шоссе появляется «туманный, светящийся, сонный городок <…>, как черепица, наслаивались друг на дружку, и выступали из тьмы арки с колоннадами, ворота, узкие переходы, крутые лестницы, храмы со шпилями, и все венчал высокий замок с башней наверху…» [27, c. 67]. В итоге «реальное» путешествие автора оказывается фантазией. Дорога, столь подробно описанная, в финале возвращается в исходную точку. Мы видим вновь оскалившегося пьяного водителя, который ждал, «чтобы устроить главные гонки своей жизни», но далее сказано: «Я прощально помахала ему рукой. <…> Надо было искать такси» [27, c. 82]. Таким образом, путешествие оборачивается только его возможностью. Сатира в творчестве Ивлина Во в связи с традициями английских сатириков
(Свифт, Теккерей, Филдинг, Смоллетт). Теоретические основы
исследования. Проблемы перевода художественного произведения Уровни гендерных художественных конфликтов |
Мир земной и мир небесный в повести Л. Петрушевской
Страница 2
Информация о литературе » Антиномия ада и рая в творчестве Л. Петрушевской » Мир земной и мир небесный в повести Л. Петрушевской
