Завершается сборник небольшим рассказом, в котором писательница вновь прибегает к монтажной композиции. Автор вспоминает о маме и своих детских впечатлениях, в которых неизменно присутствует перловый суп, давший название произведению. Каждая из частей могла бы стать законченным рассказом, но писательница предпочла объединить их, и таким образом, значение отдельных эпизодов, дополняя друг друга, меняет угол, под которым понимается целое. Если сопоставить это с рассказами Улицкой на уровне сборников, становится возможным в очередной раз подтвердить предположение о том, что восприятие рассказов меняется за счет их объединения. Истории о пропавших перед праздником нищих, о воровке под видом погорелицы, о смерти соседской дочери не просто воспоминания о несчастьях, затронувших детскую психику и породившую навязчивую неприязнь к перловому супу. Действующая во всех трех эпизодах мама, ее непременное участие, искреннее сочувствие олицетворяют сострадание, единственное возможное сцепление разрушенных связей мира.

В цикле "Первые и последние" впервые, по сравнению с двумя предыдущими сборниками, идея единства рассказов преобладает над его художественным выражением. Это, можно сказать, переходный этап, так как в следующей книге зависимость композиционных связей от авторской концепции восприятия мира выражена ярче и сложнее.

"Люди нашего царя"

В предисловие к рассмотрению циклов из последней книги Улицкой, под названием "Люди нашего царя", вышедшей в 2005 году, стоит привести отзыв одного критика, написавшего, что всё в этой книге “правда. Но специфическая, как в журнале "Мужское здоровье", где у героев нет иной проблемы, кроме сочетания белков и углеводов. У Людмилы Улицкой проблема тоже одна - жизнь сломана зря. Складывается ложное впечатление, что это единственное сочетание ингредиентов. А между тем некоторые становятся знаменитыми писательницам…” ["Комсомольская правда", 2005, 28 июля - 4 августа].

Жизнь не может быть сломана не зря - так, скорее, могла бы сказать писательница. Но когда это происходит, можно ли найти какое-то убедительное объяснение? В ответ - слова Улицкой: “Я полагаю, что за пределами нашего существования есть нечто, что даст осколкам сложиться в картинку и прояснит ее. Определит истину победы и поражения”. [кн. обозр] Складывается впечатление, что ее творчество - своеобразный поиск точек, в которых ищущий иногда может уловить проблеск того запредельного бытия и не понять, а почувствовать его закон.

Книгу предворяет эпиграф из Лескова: “Каких только людей нет у нашего царя! ” - и своеобразное продолжение этой мысли в небольшом предисловии ко всему изданию. Автор говорит о невозможности личности обрести законченность и полноту: “Ужасная догадка: нет никакого "я", есть одни только дорожные картинки, разбитый калейдоскоп, и в каждом осколке то, что ты придумывал, и весь этот случайный мусор и есть "я" <…>”. [с.7] Если судить по предыдущему творчеству Улицкой, эта мысль совершенно не покажется новой: везде многогранность и неоднозначность. Но здесь речь идет об авторе, который, ощущая свою “осколочность”, “пытается избежать собственной, давно осточертевшей точки зрения, изношенных суждений и мнений”. [с.7] Поэтому рассказчиком и наблюдателем становится Женя, а автор “остается посередине” [с.8], между ней и наблюдаемым. И в этом странном положении смешения, но невовлеченности взору открывается “дивная игра” [с.8], а “маленькие люди нашего царя наблюдают эту картину, задрав голову. Они восхищаются, дерутся, убивают друг друга и целуются. Совершенно не замечая автора, которого почти нет”. [с.8] Здесь одна интересная деталь: все смотрят на картину и не замечают автора, но и сам автор теперь среди наблюдателей, следовательно, допускается наличие еще одного автора, о котором, вероятно, идет речь в эпиграфе.

За подтверждениями, как и опровержениями, следует обратиться к текстам.

В книге четыре отдельных сборника: "Люди нашего царя", "Тайна крови", "Они жили долго…" и "Дорожный ангел". В каждом цикле по-прежнему ощутимы традиционные для Улицкой приемы, но по ходу исследования возможно отметить некоторые новые особенности ее прозы.

Основные проблемы изучения истории русской литературы ХХ века. Границы курса (Внешние и внутренние. Внешние: верхние и нижние.)
Проблема внутренних границ литературы ХХ века будет рассматриваться в связи с характеристиками отдельных периодов. Проблема границ, соединяющих или разделяющих (для одних – внутренних, для других - внешних) русскую литературу ХХ века от литературы так называемого ближнего зарубежья. Эту проблему нельзя решать, нарушая исторические факт ...

Литература начала века
Отечественная война 1812 г. и связанный с ней патриотический подъем дали мощный толчок развитию русской национальной культуры. Наиболее образованным сословием в России было тогда дворянство. Большинство деятелей культуры этой поры—выходцы 113 дворян или люди, так или иначе связанные с дворянской культурой. Идейная борьба в литературе в ...

Особенности родного говора писателя в системе русских наречий. Исследование диалектных элементов в их соотношении с родным говором писателя
Многочисленные исследования творчества писателей, их языкового своеобразия свидетельствуют о том, что в своих произведениях каждый из них отражает прежде всего особенности речи той территории, на которой он родился и вырос. Совершенно очевидно, что писатель, в прошлом, возможно, носитель определенного диалекта, овладевает литературным я ...