«Три путешествия, или Возможность мениппеи»

Здешнее и потустороннее, реальность и метареальность у Л. Петрушевской находятся в диффузном состоянии. Поскольку в центре внимания оказываются мистические переходы из одного «царства» в другое, основным конструктивным элементом становится мотив путешествия. В этом смысле концептуальной представляется «маленькая повесть» (как определила ее жанр сама писательница) «Три путешествия, или Возможность мениппеи» с подзаголовком «Заметки к докладу на конференции «Фантазия и реальность». Это попытка Л. Петрушевской «оживить» жанр менипповой сатиры, который как нельзя лучше подходит к специфике идеи этого произведения. Мениппея в свое время являлась одним из главных носителей карнавального мироощущения. Безусловно, в настоящее время нельзя реанимировать жанр древнейшей литературы в первозданном виде, вероятно, именно поэтому повесть и называется «Возможность мениппеи». Слово «возможность» в заглавии также определяет идейный и структурообразующий принцип повествования: предполагается вероятность моделирования различных вариантов человеческой судьбы. Отсюда постоянно повторяющиеся слова: «предположим», «допустим», «представим», «как будто бы» и так далее.

М.М. Бахтин определил мениппею как жанр «экспериментирующей фантастики», предполагающий «трехпланное построение: действие и диалогические синкризы переносятся с Земли на Олимп и в преисподнюю» [3, c. 192–201]. Важнейшей особенностью жанра, по Бахтину, является неограниченная свобода сюжетного вымысла, необходимого для создания исключительной ситуации, для испытания философской идеи. Мениппея строится на резких контрастах и оксюморонных сочетаниях, на игре верха и низа, подъемов и падений, на неожиданных сближениях далекого и разъединенного. Для нее характерны многостильность и многотонность, связанные с использованием вставных жанров, а также смешением прозаической и стихотворной речи. В мениппее проявляется то, что можно назвать морально-психологическим экспериментированием: изображаются необычные, аномальные психические состояния человека (бредовые, суицидальные), раздвоение личности, страшные сны, страсти, граничащие с безумием, и тому подобное. Для нее очень характерны сцены скандалов, эксцентричного поведения, неуместных речей и выступлений, то есть всяческие нарушения общепринятого и обычного хода событий, установленных норм поведения и этикета, в том числе и речевого.

Поворачивая теоретические установки Бахтина применительно к ситуации постмодернизма, М. Липовецкий предлагает рассматривать мениппею в качестве метажанра, а мениппейную игру как жанрово-стилевую доминанту современной прозы. Ученый исходит из утверждения, что комплекс принципов организации художественной семантики мениппеи соответствует многим существенным чертам поэтики постмодернистской прозы. В частности, он считает, что «особая стилевая палитра мениппеи соотносима не только с карнавальностью и сказочностью как стилевыми доминантами, но и с тем, что в прозе этого направления никогда не обыгрывается только один литературный дискурс. Как правило, происходит сопряжение нескольких, в равной степени дискредитируемых дискурсов, причем осколки этих дискурсов нередко сочетаются в пределах одной фразы, одного абзаца» [15, c. 290].

Л. Петрушевская говорит в основном об одном аспекте этого жанра. В главе «Жанр мениппеи (будущий доклад)» она дает такое определение: «рассказ, действие которого происходит в загробном мире» [27, c. 63] – и затем она поясняет, что ей «будет позволено здесь говорить о <…> проблеме перехода из реальности в фантазию» [27, c. 63]. Вообще соотношение мечты и действительности, бытия «здесь» и бытия «там» является ключевой проблемой в творчестве Петрушевской. Она связана с мыслью о невозможности обретения гармонии в этом мире. Единственное, на что могут рассчитывать герои рассказов писательницы, – это обретение искомого идеала за пределами человеческого существования. В связи с этим обращение Л. Петрушевской к жанру мениппеи представляется тем более закономерным. Отправной точкой рефлексии становится «Божественная комедия» Данте: «Какой это роскошный жанр, мениппея, мениппова сатура! Какой это роскошный жанр, что автор в письменном виде отомстит всем врагам, превознесет своих любимых и сам при этом безнаказанно останется парить над миром как пророк» [27, c. 62].

Переходу из фантазии в реальность, их «взаимоперетеканию», автор дает собственное наименование – трансмарш. В этом неологизме накладываются друг на друга значения двух слов-омонимов: 1) транс (фр.) – состояние кратковременного расстройства сознания, отрешенности, экстаза, «ясновидения»; и 2) транс (лат.) – сквозь, через; движение через какое-либо пространство, пересечение его. В структуре сюжетов Петрушевской актуализируются оба значения. Предлагая читателю (разумеется, в ироническом модусе) наброски и тезисы будущего «доклада» о жанре мениппеи, писательница, по сути, ведет анализ разных нарративных структур. Будущий «доклад» составляется автором в экстремальной обстановке ночной автогонки, стремительно приближающейся к своему финишу. Динамика «третьего путешествия» насыщена предчувствием катастрофы, и в описание этой кошмарной гонки – русского экстрима – «в ухудшенных условиях», «без рук», «без скафандра» – монтируется эстетическое кредо писательницы, заявленное в форме прямого обращения к читателю: «Ну что ж, я его понимаю – в литературе я тоже не пользовалась ничем, выскакивала на опасную дорогу как есть и мчалась на дикой скорости, пугая своих случайных пассажиров (вас, читатели!)» [27, c. 67]. В этой авторской декларации творческих принципов и похвальном слове своему читателю видится «отраженное» проявление злободневно-публицистического начала менипповой сатиры. В этом, по-видимому, программном произведении Петрушевской манифестируется парадоксальная писательская стратегия: «я прямо и просто, не смешно, без эпитетов, образов и остроумных сравнений, без живописных деталей, без диалогов, скупо, как человек на остановке автобуса, расскажу другому человеку историю третьего человека. Расскажу так, что он вздрогнет, а я – я уйду освободившись. Таковы законы жанра, который называется новелла…» [27, c. 67].

Трилогия романа “Королева Марго”
Действие романа “Королева Марго” начинается 18 августа -1572 года, когда в Лувре происходила свадьба Маргариты Валуа. сестры царствующего короля Карла IX, с Генрихом Бурбоном, ко­ролем Наваррским.[16] Это бракосочетание должно было продемонстрировать прими­рение католиков и протестантов, но буквально через несколько дней над гугенотами ...

Некрасов Н.А. - народный поэт
Великий русский поэт Николай Алексеевич Некрасов родился 10 декабря 1821 года (по новому стилю) в местечке Немирове Каменец-Подольской губернии . Его отец, Алексей Сергеевич, небогатый помещик, слу­жил в то время в армии в чине капитана. Через три года после рождения сына он, выйдя в отставку майором, навсегда поселился в своем родовом ...

Дорога - жизнь человека и путь развития человечества в поэме Н. В. Гоголя «Мёртвые души»
Образ дороги возникает с первых строк поэмы «Мертвые души». Можно сказать, что он стоит у её начала. «В ворота гостиницы губернского города NN въехала довольно красивая рессорная небольшая бричка…». Образом дороги поэма и завершается: «Русь, куда ж несешься ты, дай ответ? Летит мимо всё, что ни есть на земле, и, косясь, постораниваются ...