Шиллер на долгое время оставляет драматургию. Внимание поэта привлекла теория искусства. Однако и здесь его волнуют не узкие вопросы профессионального писательского дела, а те же большие политические проблемы, которые ставил он и в своих пьесах. В сочинениях, посвященных эстетике, Шиллер остается все тем же искателем народного счастья. Эстетические проблемы становятся у него проблемами политическими.

Искусство существует не для созерцания и наслаждения, а для переустройства жизни, устроения счастья человека на земле. Оно должно вдохновлять его на деяние. Однако не к бунту, не к мятежу теперь призывает поэт. Он обращается ко всему человечеству, ко всем людям, к каким бы социальным группам они ни принадлежали, с призывом, с надеждой, с верой в их нравственное перевоплощение под воздействием эстетического идеала прекрасного в искусстве.

В 1795 г. он печатает «Письмо об эстетическом воспитании человека». Он зовет к постепенному эстетическому воспитанию людей: «В течение целых столетий философы и художники работают над тем, чтобы внедрить в низы человечества истину и красоту; первые гибнут, но истина и красота обнаруживаются победоносно со свойственной им несокрушимой жизненной силой». Шиллер полагал, что люди под влиянием красоты станут гуманными, справедливыми, и тогда исчезнет порок и настанет царство разума, свободы, равенства, счастья.

«Эстетическое творческое пробуждение незаметно строит посреди страшного царства сил и посреди священного царства законов третье, веселое царство игры и видимости, в котором оно снимает с человека оковы всяких отношений и освобождает его от всего, что зовется принуждением как в физическом, так и в моральном смысле.

Если в динамическом правовом государстве человек противостоит человеку как некоторая сила и ограничивает его деятельность, если в этическом государстве обязанности человека противополагаются величию закона, которое связывает его волю, то в кругу прекрасного общения, в эстетическом государстве, человек может явиться лишь как форма, может противостоять только как объект свободной игры. Свободою давать свободу – вот основной закон этого государства».

Каким же должен быть художник, чтобы своими произведениями готовить царство свободы, осуществлять эстетическое государство? Шиллер предлагает целую систему воспитания такого художника. Он должен быть сыном своего века, но не рабом и не баловнем его. «Пусть благодетельное божество своевременно отторгнет младенца от груди матери, дабы вскормить его молоком лучших времен, и даст дозреть до совершеннолетия под дальним греческим небом. И после того как он станет мужем, пусть он, в образе пришельца, вернется в свое столетие, но не для того, чтобы прельщать его своим появлением, но ради того, чтобы беспощадно, подобно сыну Агамемнона, очистить его. Содержание он, конечно, заимствует из современности, но форму – из более благородного времени…» И далее Шиллер дает совет художнику: «Живи со своим веком, но не будь его творением: служи своим современникам, но тем, в чем они нуждаются, а не тем, что они хвалят».

Второй крупной теоретической работой Шиллера является его статья «О наивной и сентиментальной поэзии». Поэт намечает два этапа в развитии искусства: древнее, античное, а также искусство Возрождения, которое он называет «наивным», и новое искусство современной ему поры, названное им «сентиментальным». В наивной поэзии идеал и действительность находятся в единстве, в гармонии. Наивный поэт воспринимает мир непосредственно («Наивным должен быть всякий истинный гений, иначе это не гений»). В сентиментальной поэзии нет гармонии между действительностью и идеалом. Наоборот, наблюдается трагическое противоречие. Идея – теперь уже «мысль, подлежащая воплощению, а не факт его жизни». Поэтому сентиментальная поэзия обнаруживает склонность к сатире, критике или к элегии, грусти.

На эстетические воззрения Шиллера оказали большое влияние Руссо и Кант. Первый учил его смотреть на искусство как на святое таинство нравственных идеалов и презирать искусство развращения и порока. «Бросает в дрожь при одной мысли о тех злодеяниях, которые украшают французскую сцену для развлечения народа», – писал Жан-Жак Руссо.

В духе идей женевского философа рассуждал и Шиллер: «В низших и более многочисленных пластах мы встречаемся с грубыми и беззаконными инстинктами., цивилизованные классы представляют нам еще более отвратительное зрелище расслабления и порчи характера, которые возмутительны тем более, что их источником является сама культура».

Восточные поэмы
Окружающая поэта действительность подтачивала классицистические идеалы, которых он в некоторой мере продолжал придерживаться, порождало романтический протест Байрона против вселенной, в которой попираются законы здравого смысла, заставляло его бунтовать против всякой регламентации в частности – в области художественного творчества. Бунт ...

Сирень
Многие поэты, прозаики и художники воспели сирень в своих произведениях. (См. Приложение 6) А можно ли, например, изобразить сирень в обмороке? - Какая глупость! - ответят те, кто разучился удивляться. Но ведь "обморок" происходит от слова "морок", то есть наваждение. Художник Врубель передал, как из переливающихся ...

Поэтический мир и миф
В следующих книгах «Версты» и «Ремесло», обнаруживающих творческую зрелость Цветаевой, сохраняется ориентация на дневник и сказку, но уже преображающуюся в часть индивидуального поэтического мифа. В центре циклов стихов, обращенных к поэтам-современникам Александру Блоку, Анне Ахматовой, Софии Парнок, посвященных историческим лицам или ...