Будь иначе, “Бородино” Лермонтова осталось бы для нас всего лишь стихами, рифмованным повествованием. Но ведь тем и поражает оно сегодня, что читая стихотворение, мы видим и слышим эту страшную битву, в которой решалась судьба России и всей Европы.

Мы оглушены орудийной канонадой, мы задыхаемся в дыму, мы ослеплены вспышками огня и алыми потоками крови, становясь очевидцами и участниками сражения:

Вам не видать таких сражений!

Носились знамена, как тени,

В дыму огонь блистал,

Звучал булат, картечь визжала,

Рука бойцов колоть устала,

И ядрам пролететь мешала

Гора кровавых тел.

Изведал враг в тот день немало,

Что значит русский бой удалый,

Наш рукопашный бой!

Солдаты проявили истинный героизм, до конца выполнив свой долг, ужаснув Наполеона. Он впервые столкнулся с такой духовной стойкостью и непоколебимостью. “Чудесный, бесподобный народ!” - это слова полководца и прекрасного русского человека Кузнецова, сумевшего во время жесточайшей битвы силой своего духа поддержать армии и выиграть сражение.

В двадцатом столетии еще раз произойдет историческое событие, когда русский солдат защищая судьбу не только своей страны, но и всего мира. Он спасал нас, сегодняшних, от коричневой свастики – фашизма.

Образ поколения, которое своими жизнями написало героическую страницу в истории России, оставили поэты Павел Коган и Михаил Кульчицкий, погибшие в годы Великой Отечественной войны:

Мы были всякими, любыми,

Не очень умными подчас.

Мы наших девушек любили,

Ревнуя, мучась, горячась…

Мы - мечтатели. Про глаза-озера

Неповторимые мальчишеские бредни.

Мы последние с тобою фантазеры

До тоски, до берега, до смерти.

Девятнадцатилетними ушли на фронт Василь Быков, Владимир Богомолов, Алесь Адамович, Анатолий Ананьев, Виктор Астафьев, Григорий Бакланов, Юрий Бондарев. То, о чем они рассказали в своих произведениях, было общим для их поколения-героев, которые навсегда останутся молодыми. Что им выпало на их долю? Война. Повесть “Навеки девятнадцатилетние” - это рассказ о молодых лейтенантах на войне. Им приходилось отвечать и за себя, и за других без каких-либо скидок на возраст. Попавшие на фронт прямо со школьной скамьи, они, как хорошо сказал однажды Александр Твардовский, “выше лейтенантов не поднимались и дальше командиров полка не ходили” и “видели пот и кровь войны на своей гимнастерке”. Ведь это они, девятнадцатилетние взводные, первыми поднимались в атаку, воодушевляя солдат, подменяли убитых пулеметчиков, организовывали круговую оборону.

А самое главное – несли груз ответственности: за исход боя, за составление взвода, за жизнь вверенных людей, многие из которых годились по возрасту в отцы. Лейтенанты решали, кого послать в опасную разведку, кого оставить прикрывать отход, как выполнять задачу, потеряв по возможности меньше бойцов.

Хорошо сказано об этом чувстве лейтенантской ответственности в повести Бакланова: “Все они вместе и по отдельности каждый отвечали и за страну, и за войну, и за все, что есть на свете и после них будет. Но за то, чтобы привести батарею к сроку, отвечал он один”.

Вот такого храброго верного чувству гражданского долга и офицерской чести лейтенанта, совсем еще юношу, и представил нам писатель в образе Владимира Третьякова. Герой Бакланова становится обобщенным образом целого поколения. Вот почему в заголовке повести стоит множественное число – девятнадцатилетние.

А было ли в военной жизни место любви, милосердию? Да, была и любовь, быстрая, короткая, с горечью разлуки, как в повести “Звездопад” у писателя-фронтовика Виктора Астафьева. Такая, как у солдата Миши: “О своей любви мне рассказывать не стыдно. Не потому, что любовь моя была какой-то уж чересчур особенной. Она была обыкновенная, такая, какой ни у кого и никогда не было, да и не будет”.

Философски осмысляя прошедшее, главный герой признается в своей любви к Родине, которая сродни той любви к девушке: “Я люблю родную страну свою, хоть и не умею сказать об этом, как не умел когда-то и девушке своей сказать о любви”.

Часть I
В творчестве Улицкой преимущественное место занимает жанр рассказа, однако, как уже было сказано, не в виде отдельного произведения, а в качестве составного элемента цикла. Подобное объединение в некоторых случаях позволяет говорить о смещении жанра в сторону более крупной эпической формы, то есть романа. Чтобы избежать возможных недора ...

Волшебные сказки
9. ИВАН СУЧЕНКО И БЕЛЫЙ ПОЛЯНИН Начинается сказка от Сивки, от Бурки, от вещей Каурки. На море, на океане, на острове на Буяне стоит бык печеный, возле него лук толченый. И шли три молодца, зашли да позавтракали, а дальше идут – похваляются, сами собой забавляются: «Были мы, братцы, у такого-то места, наедались пуще, чем деревенская ба ...

Романтическая проза и формирование модели соцреалистического произведения
Именно в героико-революционной прозе 20-х в первую очередь и формируется МОДЕЛЬ СОЦРЕАЛИСТИЧЕСКОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ. В прозе 30-х эта модель будет проявлять себя и в других тематических направлениях. На материале героико-революционной прозы можно говорить не только о модели произведения социалистической литературы, но и о роли советской ли ...