Более всего невыносимым было для Бунина насилие над церковью и уничтожение религии: «Большевики стреляли в икону». В записи за 9 февраля 1918 года И. Бунин воспроизводит услышанный им разговор двух женщин, одну из которых он принципиально называет «дамой», а другую – «бабой». «Это для меня вовсе не камень, этот монастырь для мня священный храм…» – говорит «дама». «Баба» ей отвечает: «… Для тебя он священ, а для нас камень и камень!» Если не уяснить этой позиции Бунина, то нельзя будет понять, отчего с такой страстностью пишет он обо всем в своем дневнике. «Русский народ взывает к Богу только в горе великом. Сейчас счастлив – где эта религиозность!»

Бунин приводит массу цитат, часто из газет «Известия», «Голос Красноармейца», в которых новые хозяева разоблачают самих себя, вроде «Вперед, родные, не считайте трупы!». Среди тех, за кем шла, как он говорит, настоящая охота, были знакомые Бунина, литераторы – А.А. Кипен – и простые люди – Моисей Гутман, «очень милый человек», которого убили (он перевозил Бунина на дачу). На улице могут убить ни за что и старика, соратника Брусилова, и медсестру, прошедшую всю войну, и ребенка. Большой ложью звучали для него слова: «Революции не делаются в белых перчатках». Писатель тяжело переживал происходящее в стране. Истинными виновниками ненужного и бессмысленного кровопролития называет правительство большевиков, тех, кто разжег в народе ненависть, развратил ломкой старого порядка.

Бунин считался барином, белым. А разве белые не народ? – до сих пор жгуче звучит вопрос писателя. Они тоже народ, давший культуру России, давший лучших представителей. В условиях расколотого общественного сознания «белый» Бунин защищает общечеловеческие нравственные основы. «Народу, революции все прощается, – «все это только эксцессы». А у белых, у которых все отнято, поругано, изнасиловано, убито, – родина, родные колыбели и могилы, матери, отцы, сестры, – “эксцессов”, конечно, быть не должно». Бунин требует единого нравственного суда над «нашими» и «не нашими», что является преступлением для одной стороны, то преступно и для другой.

Бунин отвергал насилие; вслед за Толстым и Достоевским призывал бороться «за вечные, божественные основы человеческого существования». Бунин также сказал: «…все преграды, все заставы божеские и человеческие пали». Он отвергал всякую насильственную попытку перестроить человеческое общество, оценив события октября 1917 года как «кровавое безумие» и «повальное сумасшествие». Это важнейший мотив его книги. Теперь, после всего пережитого в годы сталинизма, особенно хорошо становится понятен великий смысл отстаивания Буниным общечеловеческих ценностей, которые так попирались в «окаянные дни»; он предчувствовал будущее, понимал, к чему поведет потеря высшего смысла жизни и расшатанность нравственного состояния общества.

Никакими высокими целями не оправдано убийство, Бунин не может простить его ни конкретным людям, ни партии: «В этом и весь секрет большевиков – убить восприимчивость». Революция обесценила жизнь человека, она стала игрушкой в руках так называемых «революционеров». Ежедневным явлением стали уличные самодуры, поражающие быстротой вынесения приговора и жестокостью. « .Захвачены с поличным два вора. Их немедленно «судили» и приговорили к смертной казни. Сначала убили одного: разбили голову безменом, пропороли вилами бок и мертвого, раздев догола, выбросили на проезжую часть. Потом принялись за другого…». «Матрос убил сестру милосердия – “со скуки”». «Какого-то старика полковника живьем зажарили в паровозной топке». «Большевики в Ростове… расстреляли 600 сестер милосердия». Писатель видит всю эту кровь, всю эту мерзость и не может не реагировать об это: «Потрясло. Ужас, боль, бессильная ярость».Да и что можно сделать с теми, кто говорит: «Стрелять будем, если вы пойдете против нас». И.А. Бунин не скрывает своего страха: «Москва так мерзка, что страшно смотреть», «Арбат по ночам страшен». А самое ужасное для него не это. Он понимает, что от природы жестоких людей все-таки не так уж много. Самое жуткое в людях – безразличие к окружающим, к тому, что творится рядом. И Бунин сам неоднократно почувствовал это «на своей шкуре»: «Меня в конце марта 17 года чуть не убил солдат… Мерзавец солдат прекрасно понял, что он может сделать со мной все, что угодно, совершенно безнаказанно, – толпа, окружавшая нас… оказалась на его стороне».

Возрождение в литературе
Открытие водного пути в Индию оказалось роковым для Италии. В конце XV столетия столбовая дорога мировой торговли уже пролегала далеко в стороне от нее, и это подорвало ее внутренние силы. « .Революция мирового рынка с конца XV столетия уничтожила торговое преобладание Северной Италии»,— писал К. Маркс. Перестала поступать шерсть из Ан ...

Жизненный и творческий путь писателя
Василь Владимирович Быков родился в 1924 году на Витебщине в деревне Череновщина, в крестьянской семье. Детство было скупое на радости и трудное, как и всё то время. После окончания семилетки Быков поступил на скульптурное отделение Витебского художественного училища, но не закончил его и снова вернулся в деревню. Окончив среднюю школу ...

Тема любви.
Писать о любви Есенин начал в позднем периоде своего творчества (до этого времени он редко писал на эту тему). Есенинская любовная лирика очень эмоциональна, экспрессивна, мелодична, в центре её – сложные перипетии любовных отношений и незабываемый образ женщины. Поэт сумел преодолеть тот налёт натурализма и богемности, который был свой ...