В объявлении о журнале «Эпоха» говорилось, что редакция твёрдо намерена вести журнал в духе «прежних изданий», стремясь к разработке общественных и земских явлений в направлении русском и национальном. Это было продолжение почвенничества, но уже в духе правового славянофильства. Резко осуждалось обличие существовавшего строя, отвергалась социальная критика, исключалась политическая сатира. Нужно приветствовать своеисторичность России и остерегаться «всёстирающей цивилизации» Запада. Не должно впадать в отвлечённость и жить по чужому (т.е. по докторикам социализма). Всё это усиливало охранительные тенденции «Эпохи» и не оставляло простора для свежих, новых, жизненных суждений о больных явлениях действительности.

Ценным оставалось утверждение, что самобытность и оригинальность народной жизни выразились полнее всего в русской литературе. В «Эпохе» будут участвовать Тургенев, Островский, Ф. Достоевский, Ап. Майков, Плещеев, Полонский и другие известные авторы.

Такую консервативную программу, но с общей ориентацией на великий творческий идеал – русскую литературу – Достоевский и стремился проводить в «Эпохе». Задача в основном оказалась ошибочной и журнал еле выдержал первый и единственный год своего существования.

Он кончился естественной смертью на своей тринадцатой книжке, по календарному счёту февральской, но вышедшей в свет 22 марта 1865 года.

Такова была короткая жизнь и быстрая гибель «Эпохи».

1864 год – это «страшный год» в жизни Достоевского. И, конечно, не только по судьбе его журнала, но и по тягчайшим личным потерям и особенно окончательному мировоззренческому повороту Достоевского. Он занял позицию, на которой самые великие писатели, каким он, несомненно, был, всегда терпели поражение: он стал на защиту редакции, против передового движения времени. Это едва ли не высший трагизм всего его мучительного существования. Достоевский-художник сохранил свой творческий дар. Но как борец и политический мыслитель, он был отброшен шквалом истории в стан её тёмных и зловещих сил.

В этом не только личный трагизм его писательской судьбы, но, быть может, одна из глубоких катастроф русской литературы. Гениальный романтист был сломлен своей эпохой и уж не мог отважно и дерзостно пойти свободным путём Герцена, Гейне или Гюго. Мёртвая хватка царизма прервала наметившийся рост вольнолюбивых мечтаний юного Достоевского, жестоко изломала его молодую судьбу, властно приковала его к своему железному делу, и вероятно, одержала мрачнейшую и печальнейшую победу, насильственно отторгнув эту огромную творческую силу у той литературы «грядущего обновленного мира», к которой так жадно прильнул на заре своей деятельности молодой ученик Белинского и Спешнева.

Рекрутское причитание
Соколочек да милой брателко, ты куды да наряжаешься, Ты куды да сподобляешься, во какую да путь-дороженьку? Не в любую да подороженьку как к сердцам да нежалостливым. Как заведут, да сокол брателко, во присусьё да великоё, Как поставят, да сокол брателко, тебя под мерушку казенную, Станут брить, да сокол-брателко, всё твои да всё р ...

Александр Дюма и Россия
Александр Дюма (известный как Дюма-отец) родился 24 июля 1802 г. в Вилле-Котре. В 1822 г. он переселяется в Париж, где при содействии друзей отца ему удается получить скромную должность в канцелярии герцога Орлеанского (будущего французского короля Луи Филиппа). Он увлекается поэзией и театром, становится ярым поборником романтического ...

«Волк на псарне»
Впервые напечатана в «Сыне отечества», в октябре 1812 г. Автографы: ПБ 11, ПБ 5. Написана в первых числах октября в связи с получением в Петербурге известий о попытке Наполеона вступить в мирные переговоры через Лористона, имевшего 23 сентября 1812 г. свидание с Кутузовым. Лористон передал Кутузову мирные предложения Наполеона, приведен ...