Что касается, например, «дожить до рассвета»и образа главного героя этой повести, лейтенанта Ивановского, то меня здесь прежде всего интересовала мера человеческой ответственности. Как известно, на войне выполняются приказы старших начальников. И ответственность за удачу или не удачу той или иной операции делится пополам между её исполнителем и руководителем. А здесь случай, когда инициатором операции выступает сам исполнитель – младший офицер, но всё дело в том, что эта его инициатива заканчивается полным фиаско. Конечно Ивановский тут ни при чём, можно оправдать его, ведь он честно исполнял свой долг. Но сам Ивановский оправдать себя не может: ведь операция потребовала невероятных усилий, за неё заплачено жизнью людей, его подчинённых. В гибели Ивановского не виноват ни кто: он сам выбирал для себя такой удел, потому что обладал высокой человеческой нравственностью, не позволявшей ему схитрить ни в большом, ни в малом.

Повесть об Ивановском позволяет лучше понять представления писателя о героизме и героическом человеке, природу необходимого героического акта.

Героический выбор, по В. Быкову, не исключителен; он бывает необходим и естествен, если человек ценит нечто большее, чем он сам, если личный его интерес шире его самого и его отдельного блага, если есть на свете что-то, что он хочет сохранить любой ценой. Это может называться по разному: детьми, домом, справедливостью, добром, любовью, человечностью, но оно – живая часть этого человеческого существования и не может быть отдана насилию.

Ситуация нарисованная В. Быковым в повести «Дожить до рассвета», во многом парадоксальна. Обычно в «военной литературе» оценка героев тесно связана с результатом их действий… Что касается лейтенанта Ивановского, то здесь между внешними и внутренними итогами действия вроде бы пролегает разрыв. Кажется, что лейтенант погибает бесполезно. Его поход неудачен, задача не выполнена, часть группы потеряна, жизнь остальных висит на волоске. Наконец, и сам лейтенант остаток угасающих сил тратит на то, чтобы подорвать вместе с собой захудалого обозника. С практической точки зрения сделанное Ивановским кажется ничтожно малым, несмотря на то, что он предельно честно, до последней капли использовал собственные возможности.

Но как раз в этом пункте рождается проблема, ради которой писатель взялся за перо. Кто знает, говорит он, не зависит ли общая судьба войны и от того, «как умрёт на этой дороге двадцатидвухлетний командир взвода, лейтенант Ивановский».

Начиная с того момента, когда Ивановский и Пивоваров расстаются с другими бойцами, повернувшими обратно к линии фронта, повествование становится всё более и более подробным. Для автора важны прежде всего мотивы, которыми руководствуется герой, внутренние источники его самозабвенного, иступлённого сопротивления обстоятельствам – на этом он сосредоточен, это исследует самым тщательным образом. Показывая. Каких невыносимых физических страданий стоит Ивановскому каждый его шаг, каждый метр преодоленного им пространства и как он с этим справляется, благодаря чему, во имя чего?

Лейтенант мог вернуться, не выполнив задания, мог, будучи раненным, сдаться врагу, мог, наконец, подорвать себя, не дожидаясь, пока ранение и мороз отнимут у него в страшных муках остатки жизни. Но перед лицом смерти он уже не думал о своём несчастье, о своём спасении, о свое судьбе – он терзался тем, что так и не успел ни чего совершить, «Гневное отчаяние оформилось в цель – последнюю цель в его жизни». Гневное отчаяние – это парадоксальное на первый взгляд сочетание глубоко правомерно: отчаяние от невозвратимо уходящей жизни, оттого, что он умрёт здесь, безвестный, недолюбивший, не выполнивший боевую задачу, но отчаяние не жалостливо-расслабленное, а гневное, побуждающее к мести, решительному действию. Именно гнев заставляет его дожить до рассвета, до того времени, как на дороге начнётся движение, - и тогда сделать «последний взнос для Родины, во имя своего солдатского и гражданского долга».

Ричардсон (1689–1761)
Ричардсон не готовил себя к поприщу литератора, он никогда не помышлял о литературной славе, и дарование его раскрылось случайно. Сын столяра, он еще мальчиком попал в услужение к типографу и издателю, вырос при нем, затем женился на его дочери и стал сам владельцем печатного предприятия. Случилось так, что надо было издать письмовник. ...

Мотивы одиночества и отчуждения
Эти мотивы относятся к числу поэтических инвариантов Бродского17 . Лирический герой Бродского отчужден и от людей, и от вещей: Вещи и люди нас окружают. И те, и зги терзают глаз. Лучше жить в темноте. < .> Мне опротивел свет. < .> Я не люблю людей. («Натюрморт». 1971 /II; 270-271]) Повторяющийся образ, воплощающий раз ...

Вывод
Наиболее общими этическими категориями являются категории Добра и Зла. В русской культуре категории эти изначально заданы христианством. В христианстве они получили предельно конкретное выражение. Жизнь Христа, несущая смыслы жертвыискупления, спасения, истины, пути святости достижения бессмертия, также конкретизировала представления о ...