Болгария, некогда стоявшая во главе славянской образованности, больше всего пострадала от турецкого ига и в XVII столетии почти совершенно утратила свою письменность. Едва ли не единственным литературным произведением Болгарии XVII века является «Слово о страшном суде», сохранившееся в Люблинской библиотеке. Но и это произведение не было оригинальным, а лишь переложением одной из проповедей знаменитого богослова восточной церкви, теоретика православия Иоанна Дамаскина (675–753).

Турецкий султан, подчинив константинопольскому патриарху все православные церкви захваченных им южнославянских государств, приобрел себе в его лице верного служителя. Константинопольский патриарх распорядился уничтожить все книжные фонды болгарских монастырей, повелел вести церковную службу только на греческом языке и высшие духовные должности раздавал лишь лицам греческого происхождения. Фанариоты (так назывались чиновники патриарха, от константинопольского квартала Фанар) стали для болгар ненавистнее самих турок. О том, насколько тяжелым был духовный гнет фанариотов, стремившихся задушить любые попытки возрождения национальной культуры Болгарии, свидетельствует судьба двух патриотов-болгар братьев Миладинов, живших в XIX столетии. Один из них, Димитрий, был учителем в небольшом городе Кукуше, второй учился в Московском университете. Братья составили и напечатали сборник болгарских песен. Фанариот епископ Мелетий добился ареста Димитрия по обвинению в государственной измене. Болгарского патриота увезли для суда в Константинополь. Второй Миладин, желая выручить брата, отправился вслед за ним. Турки прибегли к испытанному методу: разрешили братьям повидаться в тюрьме и задержали в ней обоих. Выйти из тюрьмы Миладинам не удалось: под давлением мирового общественного мнения турецкое правительство распорядилось их освободить, но накануне они были отравлены фанариотами (ноябрь 1861 г.).

Не случайно чужеземные владыки так жестоко расправились с собирателями народных песен. В этих поэтических сказаниях, нигде не записанных, но легко переносимых из уст в уста народной молвой, запечатлелась великая ненависть к поработителям.

Народные песни

– вот национальное культурное достояние болгар в мрачные века турецкого ига.

Вся жизнь народа, его беды и страдания, его мечты и чаяния, мимолетные радости, его герои, события родной истории – псе отразилось в этой великолепной песенной симфонии.

Здесь живут и смутные суеверные страхи, выраженные в чудесных поэтических легендах о дивах и юдах, о страшных самовилах:

Подошла к Стояну черная года,

Подхватила его с травы зеленой,

Подхватила, крылья расхлестнула,

Унесла в туманное небо.

Ой, Стоян, любимый Стояне!

Не видать тебе матушки старой,

Не знавать тебе жены и деток!

Ты со мной останешься навеки

В синем небе, в пустоте воздушной,

Где лишь ветры вольные веют

Да поблескивают морозные звезды!

Здесь живут предания о черных годинах народных бедствий, когда с фатальной неизбежностью из края в край переходила страшная гостья – чума, опустошая города и селения, наводя ужас и трепет на беззащитные людские массы.

Безвестный автор рисует ее в образе черной цыганки, злодейки-жницы с острой и гибельной косой:

Отчего вся Босна потемнела,

Потемнела Босна, мглой покрылась,

Или здесь чума-цыганка бродит,

Или здесь пожары загудели,

Или Босна-речка замутилась?

Нет, пожары в Боспе не гудели,

Не мутились воды речки Босны,

То чума, бродячая цыганка,

Черномазая злодейка-жница,

С острою косой идет по Босне

И срезает спелые колосья.

Битва на Косовом поле в XIV веке была трагической и для болгарского народа, поэтому и здесь, как в сербских песнях, мы слышим великую скорбь о Косовом побоище.

Мрачен тон песни, мрачны ее поэтические образы. Черный ворон беспокойно бьет крылами, черному ворону не сидится на белом камне. «Что терзает тебя, черный ворон, – спрашивает песня, – или жажда тебя палит, или терзает голод? Ты лети на Косово поле, там наешься белого мяса с юнацких костей, там напьешься крови юнацкой, выпьешь там и очи черные, мертвые очи юнаков».

Время как философско-художественный образ
Поэт свидетельствует, что пространство для него действительно и меньше, и менее дорого, чем Время. Не потому, однако, что оно – вещь, тогда как Время есть мысль о вещи. Между вещью и мыслью всегда предпочтительнее последнее. Так устанавливается иерархия понятий, согласно которой время значительнее, но и дальше человека, безразличнее к ...

Романтическая поэзия периода «оттепели». Своеобразие драматургии В.В.Маяковского
Первые драматургические опыты В.В.Маяковского относятся ещё к первому периоду его творчества. Созданная в 1913 году трагедия «В.Маяковский» оказалась невероятно и опасно пророческой. Но сначала следует обозначить признаки, которые отмечают не только драматургию Маяковского, но и соответствуют литературному этикету Серебряного века. На ...

Специфика интерпретации образа Дон Жуана у Мольера
Комедия «Дон Жуан, или каменный гость» была написана и поставлена Мольером (кстати, сам он выступил в ней в роли Сганареля) в 1665 году, очень быстро, в первую очередь для того, чтобы поправить дела своего театра после запрещения постановки «Тартюфа». Часто говорят, что из-за спешки в комедии много несогласованностей и недоработок. Возм ...