Душа вверяется твоя.

Она увлечена мгновеньем;

Ей милы многие, вполне

Еще никто; но это мне

Служить не может утешеньем [12, с. 153].

Этот образ, так же как и в стихах, обращенных к Е.Сушковой, окружен легкими светскими ассоциациями, но не сопровождается отрицательной характеристикой. Героиня не понимает героя и в конце концов «изменяет» ему. Но герой не мстит ей презреньем, пытается подняться над своей обидой и проанализировать причину своего неуспеха («Всевышний произнес свой приговор»):

Я знал: то не любовь – и перенес;

Но отгадать не мог я тоже,

Что всех моих надежд, и мук, и слез

Веселый миг тебе дороже!

Будь счастлива несчастием моим

И, услыхав, что я страдаю,

Ты не томись раскаяньем пустым.

Прости! – вот все, что я желаю …

Чем заслужил я, чтоб твоих очей

Затмился свежий блеск слезами?

Ко смеху приучать себя нужней:

Ведь жизнь смеется же над нами! [12, с. 81-82].

Этот цикл характерен, наряду с чисто лермонтовским психологическим анализом, трагической тональностью. И, что особенно важно, в этом цикле есть намеки на то, что причиной любовной трагедии являются некоторые особенности героини, сближающие ее с духом светского общества, и само светское общество («… и мук и слез веселый миг тебе дороже», «… и слишком ты любезна, чтоб любить», «мы с тобой разлучены злословием людским» и так далее).

По мнению же С.И.Кормилова, «Н.Ф.Иванова действительно явилась причиной не слишком благородного «донжуанства» Лермонтова» [8, с. 45]. В доказательство приводится стихотворение «К ***», которое содержит программу дальнейшего поведения поэта с женщинами, недостойными уважения, и которое является не любовной лирикой, а декларацией романтического самоутверждения:

Отныне стану наслаждаться

И в страсти стану клясться всем;

Со всеми буду я смеяться,

А плакать не хочу ни с кем;

Начну обманывать безбожно,

Чтоб не любить, как я любил, -

Иль женщин уважать возможно,

Когда мне ангел изменил? [12, с. 160].

Иную характеристику получает женский образ в стихах, относящихся к В.Лопухиной. В героине этого цикла не только не отмечены черты, обычные для своего светского круга, но, наоборот, она с ее «чудной простотой» и неспособностью лицемерить скорее противопоставлена идеалу светской красавицы («Она не гордой красотою…»):

Она не гордой красотою

Прельщает юношей живых,

Она не водит за собою

Толпу вздыхателей немых.

И стан ее – не стан богини,

И грудь волною не встает,

И в ней никто своей святыни,

Припав к земле, не признает.

Однако все ее движенья,

Улыбки, речи и черты

Так полны жизни, вдохновенья,

Так полны чудной простоты.

Но голос душу проникает,

Как вспоминанье лучших дней,

И сердце любит и страдает,

Почти стыдясь любви своей [12, с. 140].

Герой цикла не случайно называет ее своим товарищем, «лучом- путеводителем («Мы случайно сведены судьбою …») и своей мадонной – эпитеты, которые трудно было применить к Е.Сушковой и к Н.Ивановой. В связи с этим и чувство, рассказанное в стихах к Варваре Лопухиной, - разделенное и просветленное, - в корне отличалось от скорбной и бесплотной страсти, окрасившей собой предшествующие любовные циклы Лермонтова.

Я рожден, чтоб целый мир был зритель

Торжества иль гибели моей,

Но с тобой, мой луч-путеводитель,

Что хвала иль гордый смех людей! [12, с. 133].

Принцип индивидуализации, обозначившийся в ранних стихах Лермонтова о любви, с особенной силой проявился в лирической характеристике их героя. Выявление внутреннего мира этого героя не сводится к демонстрации его чувства. Любовь для него не замыкается в своих собственных пределах или в пределах «нейтрального» сознания. Герой любовной лирики Лермонтова обладает всей сложностью характера и мировоззрения «лермонтовского человека», отмечен его «пятном тоски в уме», наделен его сомнениями, идеалами и мечтами о своем высоком назначении. Мысли о любви смешиваются с его заветными мыслями о себе и обо всем. При этом одной из главных индивидуальных особенностей лермонтовской поэзии является связанная с нею надежда (почти всегда не сбывающаяся) на то, что любовь должна привести к преодолению одиночества.

Похож ли Воланд на Мефистофеля? (Сравнительная характеристика двух демонов). Первое впечатление
Иногда первое впечатление может многое сказать о герое, поэтому оно очень важно для читателя и для автора. По появлению можно судить как о характере героя, так и о его самомнении, о месте, которое он занимает в определенной иерархии. Обратимся теперь к нашим демонам. Воланд и Мефистофель – два образа одного героя, но, тем не менее, с п ...

Мир земной и мир небесный в повести Л. Петрушевской
«Три путешествия, или Возможность мениппеи» Здешнее и потустороннее, реальность и метареальность у Л. Петрушевской находятся в диффузном состоянии. Поскольку в центре внимания оказываются мистические переходы из одного «царства» в другое, основным конструктивным элементом становится мотив путешествия. В этом смысле концептуальной предс ...

"Век живи - век люби"
Добролюбие - вот что привлекает в героях распутинских рассказов, в которых ищет и находит свое место гармония, какое-то неистребимое стремление к ладу с собою, с людьми, с природой. Может быть, это происходит и потому еще, что энергия доброты, излучаемая взрослыми, не только воспринимается, но и развивается затем детьми (впрочем, так же ...