Такие важные в идейно-эмоциональном отношении слова становятся опорными и устойчивыми в лирике Лермонтова. Они могут скапливаться и согласовываться друг с другом (ср.: «Лучшего ангела душу прекрасную»), но могут и вступать в конфликт с контрастными им по значению или стилистической окраске словами и оборотами («Теплой заступнице мира холодного»)

При этом контраст приобретает чрезвычайно разветвленный ха­рактер. Слова стягиваются в пары, в устойчивые сочетания либо по признаку их смыслового или стилистического соответствия, либо, напротив, вследствие их расхождения. Так, в «Смерти Поэта» на подобные значимые по смыслу и интонационно выделяемые сочетания, часто традиционные в поэтическом словоупотреблении, ложится основная эмоциональная нагрузка: «мирных нег», «свет завистливый и душный», «сердца вольного», «пламенных страстей». Здесь и традиционные стилевые оппозиции:

И прежний сняв венок - они венец терновый

Нередко слова образуют контрастные группы, в которых смысл целого превышает значение каждою отдельного слова, приобретающего в сочетании несвойственный ему ранее оттенок. Например, «напрасно и вечно» ощущается неразъемной парой. Слова здесь сближены не по прямому контрасту (мгновенно и вечно), а по особому: напрасное желание обессмысливает вечное, придавая всему сочетанию трагическое звучание. Слово «вечно» для романтика глубоко интимно, поскольку с вечностью ассоциирована неистребимость душевных порывов. У Лермонтова «вечно» теряет высокий ореол, становясь знаком неотступной тоски, несовершенных, хотя и необъятных желаний. «Напрасно» и «вечно» принадлежат при этом к разным стилевым пластам. «Напрасно» - слово обиходное, бытовое, тогда как «вечно» - книжное. «Напрасно» воспринимается как прозаизм, «вечно» - как поэтизм, но, поставленные рядом, они стилистически уравновешивают друг друга.

Лермонтов закрепляет устойчивое экспрессивное наполнение в словах и их сочетаниях. Поэтому у него наблюдается обилие повторяющихся одних и тех же или сходных выражений, переосмысление уже готовых поэтических формул, тяга к афористической речи, где неотрывность сочетаний предельно очевидна и художественно значима.

С этим связаны две противоречащие друг другу тенденции. С одной стороны, крайняя непритязательность в выборе определений которые будто бы всецело предметны и даже нарочито неизобразительны. Например, в стихе «И белой одежды красивые складки» определение красивые слишком общее. И таких «простых» определений поэт не избегает: вороной конь («Араб горячил вороного коня», «Три пальмы»); зеленые ветви, зеленые листья («С ней шепчется ветер, зеленые ветви лаская. На ветвях зеленых качаются райские птицы», «Листок»; «Хранимый под сенью зеленых листов» «Три пальмы»); высокая чинара («И странник прижался у корня чинары высокой», «Листок»); знойные лучи («От знойных лучей и летучих песков», «И стали уж сохнуть от знойных лучей .», «Три пальмы»). Сюда нужно отнести и фольклорные образы: черноглазую девицу, черногривого коня, месяц ясный, буйную думу, широкое поле и пр. В зрелой лирике заметно это пристрастие к предметности: проселочный путь, спаленная жнива, полное гумно, с резными ставнями окно и т. д. С другой же стороны - изощренная и утонченная живопись: прозрачный сумрак, румяный полусвет, степь лазурная, цепь жемчужная, влажный след; напряженность психологических состояний: позора мелочных обид, жалкий лепет оправданья пленной мысли раздраженье, любви безумное томленье и т. д.

На фоне эмоционально окрашенных эпитетов и сочетании предметные образы, повторяясь, кочуя из стихотворения в стихотворение, наполняются экспрессией. «Зеленые листья» - не простая регистрация цвета листьев, по и обозначение жизненности, молодости, здоровья, а «знойные лучи» - не столько жаркие, сколько губительные. И это второе, эмоциональное значение выдвигается на первый план.

Конфликт тела и души как отличительная. особенность лирики Валерия Перелешина
Впервые эта тема звучит в стихотворении «Боль» (1934). Как рассеченное насквозь колено И каждый шаг – по лезвию ножа… Где преступленье, грех, или измена, Достойные такого правежа? Но я молюсь и мой недуг телесный И душу, что тоскует и болит, Во сне святой Игнатий исцелит Прикосновением руки чудесной: Ведь некогда и он, ещё земн ...

Образы моря и паруса в поэзии М.Ю.Лермонтова. Образы моря и паруса в лирике М.Ю.Лермонтова 18281832 гг.
"Считают, что морской пейзаж, встречающийся в раннем периоде творчества Лермонтова, … тяготеет к условно романтической символике" [Нахапетов, 1999, 16]. М.Ю.Лермонтов увидел море лишь в августе 1832 года, и море разочаровало его. "Морской пейзаж, как и все вообще пейзажи у Лермонтова, пустынен, малонаселен. Лишь изредка ...

«Слово о Законе и Благодати»
«Слово о Законе и Благодати» первого киевского метрополита из русских Иллариона, поставленного по воле киевского князя Ярослава Мудрого, посвящено сложнейшей историософской проблеме. Оно говорит о месте Руси во всемирной истории, об исторической роли русского народа. Оно полно гордости успехами христианской культуры на Руси, и как удив ...